Известный зауральский краевед Александр Никифорович Зырянов (1830 – 1884) принимал деятельное участие в работе нескольких научных и просветительских обществ: Императорского Русского Географического Общества, Императорского Вольного Экономического Общества, Императорского Археологического Общества, Петербургского Комитета Грамотности, Уральского Общества Любителей Естествознания.

Особую роль в становлении А. Н. Зырянова как исследователя сыграло Императорское Русское Географическое Общество (ИРГО), созданное в 1845 году.

Сотрудничество А.Н. Зырянова с ИРГО началось в 1850 году. Отметим раннее проявление интереса юноши к изучению края. Одна из первых известных нам корреспонденций Зырянова, содержащая значительное число пословиц, датирована 14 января 1850 года. Юноше нет и двадцати лет, и, отдавая должное тому факту, что присланные программы, несомненно, послужили поводом к началу активных действий краеведа, надо полагать, что он к тому времени уже располагал сведениями, интересовавшими ИРГО. Возможно также, что Зырянов, являясь волостным писарем, был знаком с программами ИРГО ранее 1850 года. Среди корреспондентов ИРГО того времени из Шадринского уезда укажем, например, священников А. Третьякова (г. Шадринск), Т. Успенского (с. Ключевское).

В ноябре 1850 года А.Н. Зырянов обратился в ИРГО с просьбой ходатайствовать перед пермскими губернскими властями о допуске его в архивы присутственных мест Шадринского округа, а также церквей в связи с желанием провести более глубокое изучение вопросов, обозначенных в программах ИРГО. Переписка, в которой Зырянов проявил присущую ему настойчивость, завершилась в мае 1852 года получением просимого. В решение вопроса были вовлечены вице-председатель ИРГО генерал-лейтенант М.Н. Муравьёв, начальник Пермской губернии И.И. Огарёв, министр государственных имуществ, Пермская палата государственных имуществ. Зырянову был выслан новый экземпляр программы ИРГО: климатической, этнографической и о внутренней торговле.

Исследования шадринских архивов способствовали написанию и опубликованию А.Н. Зыряновым множества корреспонденций и научных трудов, что имеет особое значение в связи с печальной судьбой хранилищ. Например, подлинные дела Шадринского уездного суда о крестьянских волнениях на берегах рек Исети, Течи и Миасса в 1842 и 1843 годах, послужившие источником написания статьи «Крестьянское движение в Шадринском уезде…», сгорели в августе 1870 года. Указная память 1662 года на заведение Шадринской слободы известна только благодаря подготовленной А.Н. Зыряновым публикации в «Пермских губернских ведомостях» (1870 г.).

21 мая 1856 года А.Н. Зырянов был избран членом-сотрудником ИРГО. Растроганный подвижник краеведения пишет в Петербург, что присланные Обществом диплом на избрание его членом-сотрудником и Устав Общества он имел удовольствие получить 12 августа: «Сознаю ничтожество моё, сознаю великое внимание ко мне в выборе сотрудником, и хотя я не проходил ступеней наук, не образован систематически, по мере возможности средств и сил моих, готов принять участие в трудах Общества. Одного прошу – снисхождения к слабости и неудовлетворительности трудов моих, при недостатке образования неудивительных…»

31 декабря 1860 года А. Н. Зырянову была присуждена серебряная медаль по отделению этнографии «за постоянно доставляемые им Обществу интересные сведения о Шадринском уезде Пермской губернии».

А.А. Дмитриев в некрологе А.Н. Зырянову, опубликованном в 1885 году, писал: «Покойся же мирно в родной земле, достойнейший сын родного края, для изучения которого никто ещё не сделал так много, как ты! Тебя предали забвению, но твои учёные труды в дальнейшем изучении Шадринского уезда послужат краеугольным камнем и лучшим памятником твоих многоплодных, неусыпных деяний в течение 40 лет!»

Наследие А.Н. Зырянова многогранно, в значительной степени до сих пор не изучено, но и то, что известно способно вдохновить многие поколения краеведов и учёных, а также любого шадринца, любящего свой край и желающего ему процветания. Приведём в доказательство этого один пример из множества.

Сказки, записанные государственным крестьянином А.Н. Зыряновым, стали широко известны благодаря Александру Николаевичу Афанасьеву (1826 – 1871), осуществившему первое полное издание русских народных сказок. Афанасьев среди прочих опубликовал произведения устного народного творчества из рукописи, которую Зырянов отправил в ИРГО 26 августа 1950 года. В рукописи содержалось 17 сказок под номерами, без названий. Все они опубликованы А.Н. Афанасьевым: 1-14 – в «Народных русских сказках» (1856, 1861 гг.), 15-17 – в «Народных русских легендах» (1860 г.). Афанасьев дал сказкам именования и внёс в текст Зырянова несколько поправок.

Первое издание сказок выходило с 1855 по 1863 годы в восьми выпусках. Нас в данном случае интересует второй выпуск (Москва, 1856), в котором кроме зауральских сказок «Мизгирь», «Народный анекдот: [о Демьяне Ильиче]», «Головиха», «Царевна, разрешающая загадки», «Иван-царевич и Марфа-царевна», «Царевна-лягушка», «Кощей Бессмертный», «Сивко-бурко», «Семь Симеонов», «Баба Яга и жихарь» была опубликована и сказка «Царевна-лягушка».

Учитывая, что для дальнейшего разговора необходимо ознакомить читателей с содержанием «шадринской» сказки, приводим ниже её текст.

Итак, рассмотрим поближе русскую народную сказку «Царевна-лягушка», записанную А.Н. Зыряновым в Шадринском уезде не позднее 1850 года и опубликованную А.Н. Афанасьевым в 1856 году во втором выпуске знаменитого сборника «Народные русские сказки». В последующих шести изданиях сборника А.Н. Афанасьева зыряновская «Царевна-лягушка» печаталась под номерами 150а; II, № 23а, 267. Рукопись сказки хранится в архиве Русского географического общества (Раздел 29, № 32а).

Счастливый случай (в котором легко обнаружить ряд закономерностей) сделал «шадринские» сказки, и в частности «Царевну-лягушку», известными всему миру. Финский учёный Антти Аарне, создавший в 1910 году «Указатель сказочных типов», рассмотрел все собранные к тому времени сказочные тексты, которые были сосредоточены в нескольких европейских сборниках. Из них крупнейшим был сборник Афанасьева. Многократные доработки «Указателя» сделали труд Аарне универсальным международным каталогом сказочных сюжетов, без обращения к которому не может обойтись сегодня ни один исследователь устных повествовательных традиций. На русский язык каталог Аарне перевёл Николай Петрович Андреев под заглавием «Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне» (Ленинград, 1929). Новейшим указателем русских, а также белорусских, украинских сказочных сюжетов является «Сравнительный указатель сказочных сюжетов. Восточнославянская сказка» (Ленинград, 1979). Во всех каталогах имеется ссылка на зыряновский текст.

Сказочный текст, как и любой другой, всегда многозначен, всегда больше себя как такового. Вопросам изучения сказки посвящён ряд научных работ. В частности, отмечена поразительная близость «Повести о Петре и Февронии» и волшебной сказки о Царевне-лягушке.

Сказка слагается из двух сюжетов: о царевне-лягушке и об исчезнувшей жене. В «Указателе» Н.П. Андреева номера сюжетов – 402 и 400А соответственно.

402 (Царевна-лягушка): три царевича идут искать себе жён по направлению брошенных предметов или пущенных стрел; младший находит на болоте лягушку, она становится его женой, лучше всех выполняет поручения царя (шьёт, ткёт, печёт, пляшет) и превращается в царевну; муж сжигает её шкуру; царевна исчезает. Продолжением чаще всего является тип 400.

400А: Муж ищет исчезнувшую или похищенную жену; волшебные предметы или животные помогают (в начале часто рассказывается о девушках-лебедях, голубках и т. п.); обычно в соединении с другими типами (329, 402, 552).

Подробное сравнение с другими вариантами сказки не входит в задачу настоящей статьи. Что ж, сказка – она и в Африке сказка: на балу преображение лягушки в женщину не вызывает принципиального удивления, но отмечается красота («Иван-царевич обрадовался, и все руками схлопали: кака красавица!»), умение одеваться («оделась чудо как!») и танцевать («уж она плясала-плясала, вертелась-вертелась – всем на диво!»). Обратим внимание лишь на некоторые характеристики зыряновского текста.

Публикатор сохранил узнаваемость местного говора: «сделат», «ползат», «квакат» (сделает, ползает, квакает), «баушка» (бабушка), «кака красавица» (какая красавица). Однако мы считаем, что Афанасьев заменил букву «о» на «е» в окончании слова «лягушо́й» (творительный падеж слова «лягуша́»), чем изменил и местное ударение в именительном падеже: «лягуша́» стала читаться как «лягу́ша» (лягу́шка).

В тексте зафиксированы фраземы: «Век жить – не реку перебрести или не поле перейти», «Во Христов день надевать!» (о рубашке), «Слыхом не слыхать, видом не видать», «А теперь бог знат», «и вышло кули-мули» (плохо), «няньки-маньки».

Из доступных сказочных текстов о Царевне-лягушке «шадринский» текст самый цельный, логичный, компактный и содержательный. К уникальным особенностям повествования (нарратива) можно отнести, например, следующее:

— «шадринские» невесты стрелы приносят сами (в том числе и лягушка);

— лягушка на людях молчит до третьего царского задания («Лягуша ползат по полу, только квакат») – отсюда, видимо, и отсутствие имени: ну, лягушка и лягушка; однако через год после исчезновения жены царевич называет её Еленой Прекрасной;

— исчезает преображённая жена не тотчас после возвращения с бала, а после ночи с царевичем («Легла спать с Иваном-царевичем; перед утром и говорит ему: «…Прощай! Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве»);

— то, что Иван-царевич собрался искать жену лишь спустя год после её исчезновения (зная точное место нахождения жены), могло привести к потере семьи («Она уж стала забывать тебя, выходит взамуж за другого: скоро свадьба!»).

Отметим и несколько смысловых стержней сказки:

— необходимость создания семьи: «ежели никто не принесёт (стрелу), тому, значит, не жениться»; «Иван-царевич призадумался, заплакал: «Как я стану жить с лягушей?.. Поплакал-поплакал, да нечего делать – взял в жёны лягушу»;

— необходимость своевременного укрепления семейных отношений: «Ну, Иван-царевич, немного ты не потерпел; твоя бы я была, а теперь бог знат. Прощай!..»; «Ой, Иван-царевич, – сказала старуха, – как ты долго! Она уж стала забывать тебя, выходит взамуж за другого: скоро свадьба!..»; «Ой, да как ты долго, Иван-царевич? Я чуть за другого не ушла»;

— обязательность умения жён рукодельничать, вести домашнее хозяйство, вести себя в обществе;

— обязательность соблюдения обычаев: «Их всех обвенчали по ихнему там обряду; лягушу держали на блюде»;

— верховенство старшего в семье: «Дети! Сделайте себе по самострелу и стреляйте: кака женщина принесёт стрелу, та и невеста»;

— долгосрочность семейных уз: «Век жить…» (Иван-царевич о будущей жизни с лягушкой).

Сказка о Царевне-лягушке несёт в себе очарование устного народного творчества – образность, занимательность, поучительность и до сих пор не утратила воспитательного значения. Она транслирует представления о семейных ценностях, патриархатных гендерных стереотипах поведения: мужская инициатива в поиске невесты; соперничество мужа и жениха после исчезновения царевны; поиски жены (восстановление семейных отношений); помощь старших (сёстры-старухи). Как говорится, сказка – ложь, да в ней намёк: решение демографических вопросов невозможно при отсутствии ответственных семейных отношений.

В сказке можно отметить и ряд других аспектов (например, существование царств с различным укладом: «тридесятое царство», «обвенчали по ихнему там обряду», «они на ковре влетели в Русь, а ему нельзя как-то в Русь-то, воротился…»), актуализация которых важна в мультикультурном политическом пространстве.

Да, сказка «Царевна-лягушка» представляет собой традиционную контаминацию сюжетных типов. Да, известны многочисленные варианты сказок типа 402: европейские, турецкие, индийские, арабские, а также записанные от американцев европейского и африканского происхождения на испанском, португальском и французском языках; 36 русских вариантов, 15 украинских, шесть белорусских.

В сборнике А.Н. Афанасьева – три текста, включая шадринский. Но именно известность и делает шадринскую сказку уникальным территориальным идентификатором. Она уже более 150 лет прочно удерживает Шадринск в контексте и российской, и мировой культуры. Учитывая, что широко известные образы обладают высоким коммуникативным потенциалом и облегчают медийное продвижения конкретной территории, к уже известным шадринским культурным феноменам следует смело добавить и Царевну-лягушку. В случае с использованием в продвижении территории образа Лягушки-царевны мы можем стать первопроходцами, так как нигде в России не отмечен интерес к этому сказочному персонажу, в отличие от Деда Мороза, Снегурочки, Колобка или огурца.

В заключение несколько практических предложений. Отмеченные выше смысловые доминанты сказки определяют формы материализации образа Царевны-лягушки в Шадринске. Образ должен работать как на детей, так и на взрослых. Лягушка как сувенир предоставляет для мастеров неограниченные возможности.

В случае установки скульптурных изображений лягушки и Ивана-царевича интерактивность фигур и возможность фотографирования – обязательны. Размеры скульптур реальные: Царевна-лягушка – не больше ладони, Иван-царевич – в рост человека.

Для детского варианта свободна, например, восточная часть городского сада им. М.Ф. Кельдюшева, где можно подумать о размещении и другого сказочного персонажа – Сивко-бурко (больше известного в пересказе П.П. Ершова как Конёк-Горбунок), он также из русской народной сказки, записанной А.Н. Зыряновым в Шадринском уезде.

Для взрослых, и прежде всего для женихов и невест, лягушку со стрелой можно установить у отдела записи актов гражданского состояния. Можно рассмотреть и набережную Исети, примыкающую к Михайловской площади, что потребует, конечно, благоустройства левого берега реки.

Статья предоставлена А.М. Бритвиным и публикуется на сайте с согласия автора.

Об авторе 

Бритвин Алексей Михайлович родился в г. Шадринске Курганской области. В 1994-2006 гг. – начальник отдела культуры администрации г. Шадринска. С 2006 по 2010 гг. – заместитель начальника Управления культуры Курганской области. С 1990 по 2008 гг. – председатель общественного объединения «Шадринское Движение за культурное возрождение» (г. Шадринск). В настоящее время – преподаватель Уральского федерального университета (Екатеринбург). Действительный член Русского географического общества.